Вход   Регистрация   Забыли пароль?
НЕИЗВЕСТНАЯ
ЖЕНСКАЯ
БИБЛИОТЕКА


рекомендуем читать:


рекомендуем читать:


рекомендуем читать:


рекомендуем читать:


рекомендуем читать:


Назад
Зеркало

© Шевелева Екатерина 1984

Наверно, по женской привычке я подошла к зеркалу. В нем я увидела почти рядом со своей физиономией — пыльной и потной после долгой жаркой дороги в машине — другое женское лицо. Я оглянулась и успела заметить, что худенькая женщина в тусклом сари исчезла в противоположном углу странной комнаты, в которой я находилась. Комнаты, похожей на зал древнего заброшенного замка. Стены здесь были сводчатые, сложенные из больших каменных плит. Кроме зеркала, прикрепленного на крюке, вколоченном в щель между плитами, в комнате висела крохотная электрическая лампочка на шнуре и выстиранное тряпье — на веревке, протянутой между двумя деревянными шестами. Шнур и веревка казались разбухшими от жары и влаги.

Я стояла, ожидая возвращения Ганпат Лала, который ушел за карманным фонариком, убедившись, что я спотыкаюсь в его владениях буквально на каждом шагу.

Ганпат Лалу принадлежали и этот старый дом, и придорожная чайная, ставшая нашим первым привалом на пути из Дели в южные штаты Индии. Мы, то есть индиец-шофер и я, всего полчаса назад познакомились с Ганпат Лалом, но он уже успел объяснить, что его чайная стоит на хорошей дороге, должна бы давать доход, да нет удачи! Четыре-пять рупий прибыли в день, а налог — большой и семья — большая. Свои дети, да еще родственники....

И действительно, в этот час, когда уже спала жара, закончился вечерний цикл работ и по обочинам дорог Северной Индии люди, наслаждаясь глотками чая, неторопливо судачили, в чайной Ганпат Лала было необъяснимо пусто. Только один посетитель — европеец — сидел за пустым каменным столиком, куря сигару. Его машину американской марки мы заметили еще раньше, подъезжая сюда.

В темном овале входа показалась светлая полоска, прыгающая по косой и кривой каменистой тропке. Это Ганпат Лал возвращался с карманным фонариком.

Здесь была женщина. Очень красивая. Она почему-то убежала. Это ваша жена?

Торопливый ответ прозвучал раздраженно:

Нет, нет. Совсем не жена. Не жена. Вдова. У меня племянник умер недавно.

Луч фонарика разыскивающе запрыгал по тряпью на веревке, по каменным плитам стен, на миг стер тусклое бельмо со старого зеркала. Ганпат Лал сказал:

Во всяком случае сейчас тут уже никого нет.

Из комнаты с зеркалом мы вышли во двор, посреди которого росло дерево — огромное, сильное, делавшее дом Ганпат Лала еще больше похожим на заколдованный замок. Деревья проросли сквозь стены замка — совсем как в «Спящей красавице» на сцене Большого театра.

Пройдя через двор, мы оказались в длинном узком каменном коридоре, где находилась каморка, которую Ганпат Лал с уважением называл ванной комнатой. В ней на потолке торчал душевой колпак, похожий на заржавевший гвоздь, а из стены высовывался кран. Ни из душа, ни из крана нельзя было выдавить ни капли, но хозяин просунул мне ведро воды в дверь, и она закрылась с таким железным раскатистым грохотом, будто в каморку вместе со мной заперли тропическую грозу.

Я повесила ведро на мертвый кран и жадно стала кидать на себя пригоршнями изумительные лепешки прохлады. И вдруг чуть не закричала от неожиданности: железно загрохотала каморка, в дверную щель просунулась смуглая женская рука с полотенцем. Женская рука без единого кольца или перстня, без единого браслета. Ничего на руке — так необычно для Индии. «Вдова!» — подумала я и тут же вспомнила чью-то фразу: «Раньше в Индии вдовы сжигали себя на кострах кремации своих мужей».

Сейчас эта страшная традиция стала исключительным событием. Но мне однажды довелось приблизиться, так сказать, к самой крайней грани, отделяющей Прошлое от Настоящего.

...В Калькутте я была как-то раз на месте кремации, на берегу реки Хугли, дочери Ганга, как ее называют. Горели три костра. Черный пряный смрад застилал широкую рыжую реку. К одному костру тихо подошла женщина в темном сари и как бы слилась с густой дымной струей. Местные жители, стоявшие вокруг, не шевельнулись. Мой спутник, московский кинооператор, рванулся к задымленной женщине. Он чуть не выронил кинокамеру, и, по-моему, эта кинокамера спасла женщину в темном, вдову. Людская стена дрогнула, несколько человек мгновенно оттащили женщину от костра. Кто-то, истолковав испуганный порыв моего спутника как профессиональный азарт кинооператора, с упреком заметил: «Она хочет умереть не для кино». А кто-то другой сказал: «Пусть живет, если судьба того захотела. Это раньше вдовы сжигали себя на кострах своих мужей».

Но вдова по-прежнему, как того требуют вековые традиции, навсегда остается заклейменной несчастьем. Внешне это выглядит по-разному: в одних штатах вдова должна обрить голову, в других — навсегда забыть о том, что существуют зеркала, праздничные трапезы и традиционные— на любую цену — женские украшения: браслеты и браслетки, кольца и колечки, бусы и бусики...

«Надо будет сказать Мадану, что в семье Ганпат Лала случилось несчастье», — подумала я. Дело в том, что в товарищеских отношениях, сложившихся между мной и шофером корреспондентского пункта Маданом Моханом за два года работы «на колесах» — в Дели и Тривандруме, в Калькутте и Бомбее, в Патне и Бангалуре — установились неписаные правила: например, обязательный обмен информацией. Новость, пустяковая для одного из нас, могла оказаться важной для другого. Однажды шофер не сообщил мне об изменении на полчаса графика прибытия самолета из Москвы.

Не все ли равно, прилетает самолет на полчаса раньше или на полчаса позже?

Мне важно было встретить друзей из Москвы!

Вы же их встретили потом!

В другой раз, в Бомбее, в английском ресторане, нам неожиданно заменили куриные котлеты на говяжьи. Заменили и ладно — велика важность, подумала я. Но когда эта «новость» случайно дошла до Мадана Мохана, он воспринял ее как трагедию: «Я съел мясо матери-коровы! Это — большой грех!»

Может быть, согласно каким-либо верованиям или традициям Мадан не мог ни ночевать, ни ужинать в «чайной», у владельца которой в семье жила женщина, заклейменная несчастьем, вдова?..

Потом мы неторопливо ужинали. Мне не хотелось уезжать отсюда. Под навесом из сплетенных веток было прохладно.

А господин уже поужинал? — спросила я о хозяине машины американской марки у Ганпат Лала.

Уехал, — отрезал он.

Господин ничего не ел, — сказал Мадан с тем едва уловимым презрением, с каким нередко говорят индийцы об иностранцах, не привыкших к обжигающе-острой индийской пище. И, выдерживая наш неписаный «закон» об обмене информацией, Мадан добавил: — Он просил меня помыть машину. Я помыл. Он заплатил хорошо. Он — представитель иностранной чайной компании. Потом я хорошо мыл нашу машину. А он поместил большой сверток в свою и уехал...

Что-то задело меня в этой фразе — может быть, просто потому, что Мадан далеко не безупречно говорил по-английски. Было жарко, и я не стала разбираться в этом «что-то».

Уехал? Ну и ладно... — лениво сказала я. Очень славно было отдыхать в пустой чайной, где по плетеной-стенке шуршала вода. — У Ганпат Лала в доме есть вдова...

Вдова?!

Мадан встрепенулся так, словно прямо на него плеснули ледяную струю. И тут же сказал, что нам следует выбираться отсюда как можно скорее. Мы так и сделали: в пути нет смысла спорить с шофером о беспочвенности предрассудков.

По дороге на юг мы столько раз ели пронизанный перцем рис и пили черный чай, столько раз сидели под полотняными, плетенными из веток или каменными навесами, что я забыла чайную Ганпат Лала.

Как хороши краски Южной Индии! Лилово-зеленые горы, нежно-голубое небо с ослепительно белыми облаками. Оранжевые пески и ясно-зеленые поля риса. Пышные, пламенно-яркие кусты и деревья, тяжелые от обильных ливней и густого медового зноя. И стройные темно-бронзовые женщины в синих и красных сари, несущие корзины на головах...

В Каликуте, войдя в гостиную единственного в городе крохотного английского отеля — в бархатный зеркальный й позолоченный прошлый век, — я увидела странно-знакомое, красивое, худенькое женское лицо. Странно-знакомое потому, что я была уверена: никогда я не видела эту женщину! И в то же время я где-то видела ее. Во сне, что ли? Нет, конечно! В кино? Нет... Ну да, конечно, в зеркале! В доме Ганпат Лала! И тут же, что называется «задним числом», я поняла, почему меня задела фраза, произнесенная однажды шофером Маданом.

«Поместил большой сверток в свою машину и уехал», — сказал он о владельце английской машины, который, так же как и мы, останавливался в чайной Ганпат Лала, а сейчас сидел напротив меня здесь, в каликутском отеле. Ну конечно же, этим «свертком» была закутанная с головы до пят в сари и покрывала молоденькая вдова. И, откровенно говоря, разве можно было строго судить эту женщину? Она не хотела быть клейменной несчастьем. Она по-своему смело попыталась вырваться из-под проклятия Судьбы.

Я улыбнулась вдове, которая оказалась моей соседкой по столу. Но она или не узнала меня, или не хотела узнавать. Она спокойно, с улыбкой, казавшейся удачно нарисованной на ее неподвижном лице, молчала в продолжение всего ужина. На ее руках тускло поблескивали дешевенькие браслетки.

Я привез ее из Северной Индии. Ее зовут Рену. Она умеет читать и писать. Может быть, сможет работать секретарем, — сказал представитель чайной компании.

В крохотном старом отеле в Каликуте соблюдались незыблемые английские порядки: в конце ужина дамы — в данном случае Рену и я — вышли в соседнюю комнату, опять-таки в зеркально-позолоченный прошлый век, а мужчины — хозяин отеля и представитель чайной плантации— остались за столом, закурили.

Мы были одни, и я хотела снова ободряюще улыбнуться вдове, но меня поразило выражение ее лица. Женщина буквально исступленно, гневно, отчаянно разглядывала себя в трюмо.

Где? Где это проклятие? В моих глазах? Нет, они такие же, как у всех! На лбу? Нет, на нем — только морщины, хотя я еще молода!.. Что вы так смотрите на меня? Ведь, говорят, в вашей стране вдова не приносит несчастья? — яростно зашептала мне Рену.

По-моему, от самого человека зависит, принесет ли он людям счастье или несчастье, — сказала я.

Прошло несколько дней, но я больше не видела Рену — возможно, после своей неожиданной вспышки ярости и обиды вдова с удвоенной застенчивостью пряталась от какого бы то ни было общества.

Накануне моего отъезда из Каликута Рену зашла ко мне в комнату.

Я не спрашиваю вас, куда и когда вы едете, — сказала молодая женщина, глядя на меня в упор. Меня чуть-чуть озадачило такое подчеркнутое пренебрежение к моему маршруту.

Нам предстоит довольно трудный путь через горы, и мы хотим выехать пораньше, — сказала я.

А я не спрашиваю! — упрямо повторила Рену.

Но почему же вы так настойчиво не спрашиваете?

Потому, что мой начальник интересуется вами!

От неожиданности я чуть не села прямо в раскрытый чемодан.

Господи, какая ерунда! Мы даже двух слов не сказали друг другу.

Рену смотрела на меня со странным выражением сожаления и превосходства.

Конечно, он интересуется вами. И вообще всеми журналистами, которые разъезжают по Южной Индии. Он обязан интересоваться. Он — иностранец. У него такая работа. Он просил меня узнать, куда вы едете дальше и когда...

Я наконец уразумела круг интересов так называемого представителя чайной компании.

В самом деле, я просто столкнулась с одним из звеньев разветвленной мощной сети специальных торговых фирм, о которой уже немало написано статей и книг. Задача агентов, работающих в этой системе, — разузнавать об еще не запатентованных производственных секретах и ограждать «свои» фирмы от такой же «любознательности» конкурентов.

И хотя никакого отношения к чайным плантациям я не имела, профессиональный долг заставил представителя чайной компании проявить интерес и ко мне.

Но почему вы мне рассказываете об этом? Ведь вы работаете у него секретарем? — откровенно спросила я Рену. И, все так же глядя на меня в упор, вдова гордо сказала:

Я считаю, что в вашей стране думают правильно: от самого человека зависит, приносит ли он людям счастье или несчастье!


© Шевелева Екатерина 1984
Оставьте свой отзыв
Имя
Сообщение
Введите текст с картинки

рекомендуем читать:


рекомендуем читать:


рекомендуем читать:


рекомендуем читать:




Благотворительная организация «СИЯНИЕ НАДЕЖДЫ»
© Неизвестная Женская Библиотека, 2010-2024 г.
Библиотека предназначена для чтения текста on-line, при любом копировании ссылка на сайт обязательна

info@avtorsha.com