Вход   Регистрация   Забыли пароль?
НЕИЗВЕСТНАЯ
ЖЕНСКАЯ
БИБЛИОТЕКА


рекомендуем читать:


рекомендуем читать:


рекомендуем читать:


рекомендуем читать:


рекомендуем читать:


Назад
Казачий суд

© Горланова Нина

Похороны инженера назначили на вторник, и весь понедельник прошел в суматохе ожидания: приедет его жена или не приедет? Воздух села, казалось, сгустился от споров. Большинство говорило: нет, нет и нет! Зачем было сбегать отсюда год назад, если не затем, чтобы навсегда. Но иные все-таки уповали на совесть: мол, если жена инженера всю жизнь прожила за его счет, то уж похоронить обязана за свой.

Только инженер спокойно лежал в свежем занозистом гробу, не обращая внимания на эту суету и проблемы совести, потому что впервые за много лет был уверен в себе. При жизни он боялся придирок директора совхоза, боялся своей жены, которая «пропадала» в деревне с университетским образованием, а когда родилась дочь, то и ее начал побаиваться. Но сейчас наконец все права оказались на его стороне: в интересах людей похоронить покойника, и он знал, что свое получит. Даже враг его — рак легкого — перестал мучить, хотя за это и пришлось заплатить своей жизнью.

Во вторник, в три часа, все село явилось на панихиду, но и там не утихали споры, так что о покойном думали мало, зато цветов принесли много — со дня на день ждали заморозков, а уж они вытравят все георгины и астры. Когда говорили речи и несли гроб к Донцу, на новое кладбище, все поглядывали на дорогу, ведущую к райцентру. Казалось, вот-вот появится жена инженера и закричит на них: «Что вы делаете, некультурные животноводы, нашли кем открыть новое кладбище — моим мужем, не позволю!»

И только Гриша-Шиша (шишка на лбу — факт из его внутриутробной биографии) не оглядывался, не спорил, а говорил, как всегда, стихами:

Они приедут,

Но не сейчас,

В субботу к обеду —

В самый раз.

Часто стихи Гриши-Шиши оказывались пророческими, даже стало обычаем спрашивать у него о пропавших коровах и мужьях, но на этот раз ему мало кто поверил. После похорон приезжать незачем: мебель они увезли, а больше в квартире ничего нет.

Пока гроб спускали и зарывали могилу, мальчишки выловили в речке рака — был он огромен и тих. Гриша-Шиша свистнул — от удивления или еще от чего, всем показалось, будто это рак свистнул. Тут очнулись от наваждения и поспешили обратно — на поминки, в клуб.

Клубное радио было сломано необычно — никак не выключалось, поэтому все почувствовали себя неловко, когда оттуда сладострастно полилось:

Как прекра-аа-аа-сен этот мир — посмотри-ии-ии...

Но в конце концов закончилась развлекательная программа, народ настроился на торжественный лад, как вдруг синоптики объявили, что по Ростовской области этой ночью ожидаются сильные заморозки. Все разбежались по домам, чтобы успеть убрать из садов и дворов то, что не должно замерзнуть. За столом остался один Витя Бондаренко — раздумывать о будущем счастье и вспоминать год, прошедший со дня приезда в село. Тогда директор совхоза при свидетелях намекнул: если доходишь больного — квартира твоя. Но это легко сказать: «Доходишь!» Витя словно назло кому-то, с такой яростью стал ухаживать за инженером, что даже рак легкого и тот отступил. Правда, совсем ненадолго. Теперь квартира принадлежала семье Бондаренко, можно было ехать за женой и детьми, но Витя почему-то не радовался. Хотя — три комнаты, кухня, кладовая, сени, в общем, половина большого совхозного дома да еще участок с фруктовыми деревьями и даже двумя грецкими. Орехи инженер посадил давно-давно, но поскольку расти им было не год и не два, в этом году плоды появились впервые.

Ночью действительно ударил мороз, а в среду выпал обильный снег, который все шел и шел, к четвергу он превратился в дождь, лил целый день, в пятницу вся донская земля уже оттаяла, в ночь на субботу расцвели многолетние цветы.

Солнце с утра грело как заводное, в тени было плюс тридцать, и вообще день начинался странно: дети все как один с необыкновенной охотой убежали в школу, агрономша родила двойню, а в магазине выбросили тушенку. Кроме того, воздух на улице отдавал «Примой» или иной какой-то химической одурью, дикторы радио и телевидения запинались на самых простых словах, да еще Гриша-Шиша приобрел где-то сапоги. Он зашел в магазин, осмотрел ассортимент и приветствовал продавщиц следующими словами:

Консервы в томате

Да три ббб-бабы в халате.

На букве «б» он всегда медлил, словно колебался в выборе слова. Продавщицы привычно повозмущались, а потом растерялись: на ногах у Гриши новенькие сапоги. Он вообще-то круглый год ходил в комнатных тапочках. На вопрос: зачем сапоги, Гриша отвечал, что могут ноги оттоптать, а больше ничего не пояснял.

В час дня из дома вышел на привычную прогулку восьмидесятилетний дед Черников, старый казак. Он всегда брал с собой шашку, на которую опирался, как на трость, но, встречая кого-нибудь, начинал размахивать ею так небрежно, словно в опоре совсем не нуждался. Было принято обращаться к нему с бравым вопросом: «Куда бежишь?» — И дед неизменно отвечал: «На кладбище». — «Но ты ведь еще живой?» — «А толку-то!» — восклицал старый казак и шел дальше, уже не размахивая шашкой, а опираясь на нее. Сегодня он в самом деле направился в сторону нового кладбища, прошел половину пути, как вдруг с автомагистрали на большой скорости вывернули «Жигули» и чуть не сбили его. Дед очумело повернул назад, а машина, въехав в село, остановилась возле дома инженера. В это время из школы напротив вырвалась орава мальчишек и окружила приехавших плотным кольцом, иные смельчаки стучали по крыше автомобиля портфелями и пинали ногами колеса. Жена инженера, ее зять и дочь вышли из машины. Стали выгружать вещи. Зять еще доставал разобранную детскую кроватку, а инженерша с дочерью и маленькой внучкой уже направились в дом. Они все делали вид, что ничего особенного не происходит.

Как только открыли дверь, в нос им ударил свежий запах химии, да столь мощный, что войти внутрь решилась одна дочь. Глазам ее открылась такая картина: закутанный в цветастый платок мужчина с «Примой» в одной руке и «Дихлофосом» в другой темпераментно выводил на стене направленной струйкой яда: «Смерть кровососам». Судя по всему, этим заклинанием он оканчивал операцию, потому что все обои были мокрыми, с потолка капало, а на полу валялось более десятка пузырьков из-под отравляющих веществ. Сухой оказалась лишь миниатюра с бравым казаком Мамаем. Отравленных насекомых видно не было, зато человек в платке уже покачивался.

А где мой папочка? — спросила дочь лицемерным голоском.

Человек в платке обернулся к ней, грозно наставил на нее свои флаконы, потом рассмеялся:

Инженер? А они переехали, — после чего он выжал остатки «Примы» на пол, свалился на стул и рукой сделал жест: уходите, не мешайте.

Тут жена инженера, слышавшая все, решительно распахнула дверь.

Ты у меня пошутишь! — закричала она, зажимая нос. — Я, между прочим, его жена!

Бывшая.

Мы не разводились.

Бог вас развел.

Тут девочка у нее на руках заплакала, инженерша побежала в другие комнаты, но и там нашла мокрые обои и подсыхающие надписи: «Но пасаран!» и «Химия; химия — вся за... (дальше высохло) синяя».

Вошел зять с двумя чемоданами в руках и пуховиком под мышкой, поморщился, быстро сориентировался в обстановке и предложил отправиться на совещание в машину. Чемоданы он оставил, а пуховик так и унес обратно. Выходя, все трое громко кричали насчет того, что квартира принадлежит им — они не выписаны.

Во дворе, кроме мальчишек, забравшихся на ореховые деревья, было уже несколько соседей, в том числе известный красавец и холостяк Вовка Бендега. Со словами «Суббота, два часа дня, а я еще как дурак трезвый хожу» он пошел на инженершу и стал намекать насчет денег, утверждая, что нес гроб полдороги, а погода была ветреная. Жена инженера обозвала его колдырем и спросила, сколько ему надо. Он загнул десятку, на что получил ответ: дескать, это не деньги, деньги начинаются с двадцати пяти рублей. Тут семейство нырнуло в машину, и Вовка остался ни с чем.

А пошла ты на год! — крикнул он, смакуя новое, привезенное им из райцентра выражение и не замечая, что задел локтем деда Черникова с шашкой.

Дед возмутился:

Что за день, понимаешь...

Понимаешь, когда вынимаешь. Давай сюда! — скомандовал Вовка, забирая шашку и пробуя ее пальцем на предмет годности — увы, он была безнадежно тупа. Он приказал старику наточить ее, а сам пошел встречать Гришу-Шишу, чтобы удостовериться насчет сапог. Тот действительно оказался в сапогах, все глядели на него с удивлением, а он как ни в чем не бывало завел светский
разговор:

Жарко было утерком,

А тут приехали с ветерком.

Чего вам здесь стоять —

Можно «Анну Каренину» прочитать.

Кто-то возразил ему насчет чтения — жена инженера, де, вон много читала, а когда узнала про рак, собралась и укатила. Зато после похорон тут как тут. Потому что квартира им нужна — от города недалеко, удобно, конечно...

Отпебекать их! — предложил кто-то.

Для чего Бондаренко целый год инженеру утку подставлял!

Жена называется — всю жизнь белья в руках не держала, он приходил с работы, она ему стиральную машину в зубы — и все! Раскабанела от безделья.

А привез ее когда — такая была некунная женщина.

Разоделась здесь. За что он ее терпел: такая въедливая! Мать...

Надо не матиться.

Надо за Витю Бондаренко заступиться! —

снова виршами предложил Гриша-Шиша.

А народу уже собралось порядочно. Дед Черников сидел у забора и точил свою шашку, время от времени пробуя пальцем степень ее готовности, потом вдруг подошел к пуховику и начал рубать его, но только ткань порвал — пух пружинил, не давался. Он отвел руку и сделал шашкой неторопливое вращательное движение, потом быстрее, наконец — вжик-вжик-вжик — клинок засверкал и слился в одно сплошное стальное зеркало.

Эх, как мой прадед рубил, казачура! — сказал дед, задыхаясь.

Тогда молодой тракторист Игоренок перехватил у деда шашку и одним ударом рассек пуховик надвое. Место разреза было таким ровным, словно разрубили тушу свиньи. Но уже через мгновенье пух начал выпучиваться, а тут еще дети помогли ему, и скоро весь двор оказался в белоснежном покрытии.

Высший класс джигитовки!

Никакая не джигитовка. Коня-то нет.

Жена инженера увидала свой рассеченный пуховик, вылетела из машины и прямо в квартиру — вызвать по телефону милицию. Было слышно про некультурных животноводов, которые оскорбляют. За нею побежали все члены семейства и засели в ожидании властей в гостиной. Витя Бондаренко заглядывал то в одно, то в другое окошко и всем своим видом сообщал односельчанам примерно следующее: выселяют, утомляют, обижают. Подошли члены сельсовета и попытались увести нескольких забиячливых мужиков: Вовку Бендегу, Игоренка, Гришу-Шишу. Ничего из этого не вышло, и они удалились, по-свойски упрашивая каждого второго «не делать хулиганства».

После их ухода общее волнение стало утихать, послышались предложения, как-то: написать от имени депутатов письмо в суд — с просьбой разобраться. Иные возражали: разберешься с нею, свинотой, она же возвышенность здесь, все остальные скотники, доярки, а у нее образование, она законы знает.

День на глазах стал иссякать, некоторым мечталось испить виноградного винца, поэтому настроение народа пошло к тому, чтобы расходиться. Почуяв это, Гриша-Шиша вдруг начал кричать на всех мужиков, причем без всякой рифмы.

Ты чего? Ты чего? — зашумели все на него.

Я и должен ругаться.

Чтобы вы казаками могли оставаться! —

ответил он, придя в себя.

Появилась мать с утра разродившейся двойней агрономши и принесла манной кашки — для внучки инженера. Вообще старушка довольно ворчливая, сегодня она была счастлива, ласково всех отводила рукой, пробираясь к крылечку и приговаривая: «Ну зачем вы интересуетесь? Чужая семья — потемок». Она забралась на верхнюю ступеньку, оставляя после себя тишину. И вдруг — вжик-вишк-вжик — полетел-заблестел ковшик с кашкой. Отчетливо прозвучал вздох Бендеги:

А я колебнулся.

А я не колебнулся, — ответил Игоренок, бросивший ковш, и его ответ потонул в общем веселом гуле.

Дверь выхватили из петель. Народ ввалился в комнату под давлением задних плавно, как под музыку. Так же плавно подняли на руки испуганную инженершу с зятем, который трепыхался, как пойманный карп. Дочь успела убежать в дальнюю комнату, где спала девочка и куда мать агрономши никого не впускала. Кто-то увидел, как дочь прыгнула из окна, крикнул: «Лови», ее схватили в охапку и посадили в детскую кроватку, как в клетку. Кто успел собрать кроватку, так и осталось неясным, как и многие другие детали этого вечера.

Игоренок по одному скидывал с крыльца чемоданы, и они ложились под колеса машине. Один стукнулся о землю и лопнул как орех. Из него вылетели три шляпки, пара босоножек и много-много косметических штучек. Дети посыпались с деревьев и стали расхватывать все и пускать в дело: выводить себе усы и бороды. Они носились по двору, похожие как один на казака Мамая, только без горилки.

Инженерша очнулась, высунулась из машины и закричала:

Квартира вам достанется, когда рак свистнет!

Тут же пролетел в воздухе рак, кто-то из ребятни словно специально держал его для такого случая в руках. Свист получился такой пронзительный; что небо закрутилось в трубочку, как береста, и снова распрямилось. Опять опустилась тишина, и в ней на крыльцо из дома вышла мать агрономши с девочкой в руках. Девочка так и не проснулась. Вслед за ними появился Витя Бондаренко и, довольный, выдохнул:

Еще бы клопы ушли...

Гриша-Шиша повел руками, и через порог липкой массой поползли на улицу полчища клопов. Они скатывались по крылечку, народ расступался. Гриша-Шиша грозно произнес:

Вы отъелись на больном человеке,

А теперь уходите навеки!

«Жигули» в это время отъезжали, инженерша высунулась в окно и тыкала в воздух кулаком, крича:

Мы еще встретимся!

Я тебя встрену! — отвечал ей Вовка Бендега.

«Жигули» наддали газу и укатили. Клопы построились повзводно и направились вслед за машиной. Расстояние между ними быстро сокращалось.

А Гриша-Шиша нажал на неиссякший запас доброты у матери агрономши:

Почеши затылок

Да поищи бутылок!

Она побежала домой, принесла чайник вина, чтобы выпили за ее новорожденных внучат. Витя Бондаренко вынес стаканы и закуску, народ быстро повеселел. Свет из окон бывшей инженерской квартиры падал прямо на ореховые деревья, о них и зашел разговор. Гриша-Шиша поймал слетевший с ветки орех, своими огромными ладонями легко развернул его на две части, и показалась мякоть, похожая на человеческий мозг.

Самое умное дерево, — загадочно сказал он.

Оказалось, что за это время кто-то еще сбегал домой, и народ благословил добытчиков. За новорожденных выпили изрядно, а потом хватило еще принять за инженера. В свое время его не помянули как следует, а теперь — после того, как рассчитались с его женой, все почувствовали себя как бы очистившимися от какой-то давней вины. Ну и само собой запели свои привычные, старинные:

Шел со службы ка-за-аак ма-аа-ла-дой...

Помнишь, после армии-то он какой пришел — девки чуть не дрались. Уж фигурка под ним была! Под дочерью-то фигура его.

А-а-бла-милась доска,

Подвела казака,

Искупался в воде ледяной...

Когда трактор с Игоренком перегоняли, под лед ушли, и воспаленье легких случилось у него.

Отвечал ей казак молодой:

Осетра я ловил под водой.

Слишком речка быстра,

Не поймал осетра,

И-искупался в воде ледяной...

Не долечился, конечно, даст разве она ему полежать.

Падла-а-милась доска,

Подвела казака,

И женился он той же весной.

Интересно, рак — переходный по наследственности или нет?

А может, и заразный!

Где вот он сейчас, этот рак, который инженера съел?

Ты спроси, где сам инженер сейчас?

Да, не может так быть, чтобы весь инженер умер, и от него только грецкий орех остался, который он посадил. Не может быть, чтобы мысли умерли.

А рак, он не спрашивает, есть мысли или нет. Понял?

Не спрашивает, это ясно...

На самом деле все было неясно: осенняя, но почему-то жаркая ночь, веселая песня и печальные такие разговоры, бессвязные воспоминания — все спуталось...

Потом крутой осенний ветер завихрил оставшиеся листья, уронил несколько орехов и задумался.

* * *

Жена инженера пыталась возместить себе стоимость пуховика через суд, но следователь обратился к эксперту, кандидату исторических наук. Тот объяснил, что в старину казаки действительно могли разрубать пуховую подушку, но только после специальной долгой выучки.

Да и свидетелей не оказалось.



© Горланова Нина
Оставьте свой отзыв
Имя
Сообщение
Введите текст с картинки

рекомендуем читать:


рекомендуем читать:


рекомендуем читать:


рекомендуем читать:




Благотворительная организация «СИЯНИЕ НАДЕЖДЫ»
© Неизвестная Женская Библиотека, 2010-2024 г.
Библиотека предназначена для чтения текста on-line, при любом копировании ссылка на сайт обязательна

info@avtorsha.com