Как известно, Л. Н. Толстой назвал танец наиболее «заразительным» искусством. В самом деле, разве не хочется вам, услышав заразительную, веселую, темпераментную музыку, пуститься в пляс?

Советский народ, все его национальности очень способны к танцу. Порой трудно бывает человеку удержаться при звуках русской «барыни», лезгинки, гопака, широкого, напевного вальса от того, чтобы не затанцевать, закружиться, притопнуть в радостном желании двигаться под музыку. На уличных демонстрациях, на площадях в праздничные дни, в парках танцует наш народ с увлечением, задором, удовольствием. Но часто бывает и другое — на вечерах в домах культуры, на новогодних балах стоят люди у стен сторонними наблюдателями, не решаясь, а порой стесняясь войти в круг танцующих. Даже молодежь. «Я не умею танцевать», — слышите вы. Одному кажется, что он неуклюжий, другому — что слишком велик ростом или толст; одна утверждает, что ей «слон наступил на ухо» — у нее нет музыкального слуха, иная, сутулая от природы, считает этот дефект непреоборимым. Все это неверно. Не обязательно иметь безукоризненный музыкальный слух, чтобы танцевать бальные или народные танцы. Нужно только обладать чувством ритма. Иной раз человек не умеет правильно напеть мелодию, но превосходно танцует, чувствуя такт музыки. Кроме того, умение ритмично двигаться приходит с практикой. Поначалу можно учиться танцевать несложные бальные танцы, скажем, фокстрот, вальс, краковяк под счет, в медленном темпе. Постепенно, овладев простейшими движениями, достигнув легкости их исполнения и уже не думая о них, делать эти движения под музыку в нужном темпе. Таким образом и воспитывается чувство ритма.

Что же касается физических недостатков, то позвольте мне уверить сомневающихся, что ни полнота, ни грузность, ни природная неуклюжесть не имеют решающего значения.

Как-то в Центральном Доме работников искусств мы принимали у себя артистов французского театра, приехавшего в Москву на гастроли. Оркестр заиграл вальс. Надо ли говорить, что и гости и хозяева с удовольствием закружились в этом красивом танце. Мою соседку, премьершу театра, пригласил на тур вальса М. Н. Гаркави. Любители эстрады хорошо знают внешний облик известного конферансье: крупный, высокого роста человек, с солидным брюшком. Откровенно говоря, я опасалась, как бы он не ударил лицом в грязь перед приезжими знаменитостями. Каково же было наше удовольствие, когда этот большой, тучный мужчина, легко поддерживая свою даму за талию, плавно, пластично, красиво, именно красиво, завальсировал под общие аплодисменты присутствовавших.

И еще один пример.

Мне довелось не раз бывать в Польской Народной Республике. Однажды мое пребывание совпало с кануном Нового года. В Варшаве часы не совпадают с нашим московским временем. Они отстают на два часа. Таким образом, торжественно встретив Новый год в нашем советском посольстве по бою кремлевских курантов, мы через два часа вновь встречали в Большом зале филармонии уже как бы «польский» Новый год с нашими польскими друзьями. С нами за столом сидела прелестная молодая девушка, дочь одного из музыкантов государственного симфонического оркестра, как я позже узнала, студентка последнего курса консерватории. Когда начались танцы, я не могла оторвать от нее глаз, так грациозно, пластично она двигалась. А когда она завоевала премию за лучшее исполнение румбы, я присоединилась к общему одобрению и поцеловала ее. Вдруг у нее на глазах выступили слезы. Она сказала, что это очень счастливые минуты в ее жизни. Я не могла понять, что так взволновало ее. Девушка объяснила мне: она хромая. У нее от рождения одна нога короче другой на два или три сантиметра, с детства носила она утолщенную набойку на одной туфле, но это не спасало. Дефект крылся в бедре, и девочка с малых лет хромала. Сколько усилий приложило это юное существо к тому, чтобы сделать свою хромоту малозаметной! Ей страстно хотелось танцевать, как все ее подруги. Сколько труда было потрачено ею на освоение танцевальных движений. И каких замечательных результатов она добилась. Даже я, профессиональный работник искусства балета, не заметила в танце девушки ее физического недостатка. Вот почему она была так взволнована — для нее это, конечно, был подлинный праздник победы своего упорства и воли.

Вспоминается еще характерный эпизод. В уральском городе Кизел в драматическом театре идет спектакль «Забавный случай» К. Гольдони. Роль Марианны с мастерством исполняет Нина Буйнович. Легко и грациозно движется она по сцене. Вы можете увидеть ее и красиво, пластично танцующей вальс на вечере отдыха своего коллектива. И приезжему человеку невдомек, что после автомобильной катастрофы у актрисы была ампутирована нога до колена, а через четыре месяца... эта упорная молодая женщина уже выступала на театральных подмостках. Да, она с правом могла повторить слова Мересьева: «Я советский человек». Чего стоило ей не только поставить себя на ноги, но и бегать, прыгать, танцевать, именно танцевать, — она поставила осуществление этого заветного желания своей целью — это можно представить, действительно, вспомнив «Повесть о настоящем человеке» Бориса Полевого. Через какие физические мучения должна была пройти Нина Буйнович!

Вы спросите, надо ли было в обоих описанных мною случаях подвергать себя таким мучениям? И без танцев живут люди. Да, конечно. Без умения танцевать, как говорится, не умирают, но разве молодому, да и не только молодому человеку, не приятно двигаться под музыку, принимать участие в общем веселье праздничного бала, чувствовать свою легкость, силу, ловкость (я уж не говорю о профессии актрисы, где эти качества необходимы). Разве и в простых, так называемых бытовых танцах не только в красивом, гармоничном, приподнятом искусстве хореографии не ощущает человек прекрасное чувство радости и свободы? Ведь когда мы говорим о красивом, сильном, бодром человеке, мы представляем его себе хорошо физически развитым, а умение танцевать, мне думается, есть одна из форм высокой физической культуры. Да только ли физической?

Я не собираюсь здесь «агитировать» за танцы. Подавляющее большинство людей охотно танцует. Но, может быть, не все знают, что танец не только доставляет человеку радость, но и способен сделать его сильнее, увереннее, не побоюсь сказать — краше. Думаю, что уместно будет поговорить о значении танца в эстетическом воспитании человека. Все больше свободного времени получают советские люди. Все больше, сильнее возникает у них тяга к искусству, к изучению самых различных видов искусства, к активному участию в нем. Углубляется вкус человека к прекрасному, красивому, а ведь известно, что формирование этого чувства происходит не только путем воздействия на человека многогранной действительности социалистического, а скоро и коммунистического общества, но и путем познания произведений искусства. Тем более когда сам он, пусть в небольшой мере, становится участником, творцом этих произведений, раскрывая свои, порой даже для него скрытые способности. Вот почему так огромен приток в художественную самодеятельность людей разных возрастов, самых различных профессий. Они пробуют свои силы, открывают свои творческие возможности, воплощают их в искусствах: балете, живописи, музыке, драме. И это замечательно! Многие находят в служении искусству для себя радость, отдых, как бы «зарядку» для жизни и труда. Работая на заводах, фабриках, в научных учреждениях, любя и увлеченно служа своей профессии, они свободное время с удовольствием отдают искусству.

Я не призываю к тому, чтобы всякий, прочитавший эти строки, танцевал «Лебединое озеро», стремился сделаться артистом балета или солистом хореографического кружка Дворца культуры своего района. В искусстве танца есть то, что касается каждого. Каждый, именно каждый, я в этом уверена, может научиться танцевать простые танцы, а научившись, он станет красивее, его походка станет легче, плавней, упружистей; он не будет сутулиться, будет следить за своей внешностью, не допустит беспорядка в костюме, станет следить за разумной современной модой. Кто-нибудь не без сарказма обязательно спросит: а как быть с современными танцами, как буги-вуги, рок-эн-ролл? Твист? — Нет. Лично я пе приемлю эти модные на Западе танцы потому, что танцующие их перестают, даже просто внешне, быть привлекательными. А уродливое, по-моему, не радует. Мне приходилось видеть в Париже, Риме, Токио, Каире так называемый настоящий рок-эн-ролл, экспортированный из Америки. Я уже не говорю о самих как бы спазматических, дергающихся, развинченных, далеко не эстетичных движениях. Через пять-десять минут этого танца у людей покрывается потом лоб, растрепываются волосы, человек тяжело дышит, его лицо приобретает бессмысленное выражение, измученный, усталый вид. Люди доводят себя до экзальтации, истерии. Нужны ли такие танцы, когда у людей теряется человеческое обличье, когда танец перестает быть эстетическим действием? Думаю, что нет. Более того, эти танцы рождают какую-то нелепую манеру себя держать, особую походку.

У так называемых «стиляг», даже местного, не заграничного производства (их стало меньше, но все же они встречаются) на редкость непривлекательная походка. Такую походку обычно называют развинченной. Действительно, похоже, будто у человека «развинтились гайки», если представить человеческий скелет машиной. Такой молодой человек очень похож на своих далеких предков: корпус наклонен вперед, туда же нарочито опущены плечи, руки беспомощно болтаются где-то под коленами, как у обезьяны, — все это выглядит, прямо скажем, не очень привлекательно. Как-то мне довелось разговаривать, даже танцевать с одним из таких стиляг «ультрамодного разлива» — он сам себя так рекомендовал. Было это в одной из соседних с нами стран, на курорте с мировой известностью. С нами в гостинице жили очень славные веселые юноши и девушки, спортсмены-лыжники, приехавшие сюда провести рождественские каникулы. Но среди них попадались и «стильные» молодые люди. Это была богема, художники, не создавшие еще ни одной картины, поэты, не написавшие еще ни одного стихотворения, люди «неутонченных» профессий, как рассказали нам впоследствии их же друзья. Мужчины носили очень узкие брюки (кстати, я за узкие брюки, не обуженные, а в меру узкие), очень яркие шарфы вместо галстуков и очень длинные волосы, видимо, редко расчесываемые; на девушках были одеты не менее узкие брюки, толстые свитеры по горло, их глаза были сильно подведены, а волосы так же растрепаны. Было это в 1957 году. На каникулах филармония не работала, и мы были приглашены на несколько дней отдохнуть на этом курорте. Наша группа советских артистов была маленькой: трое музыкантов Большого театра, Вл. Преображенский и я. (В отеле знали, что мы русские, но не знали, чем занимаемся.) Ужинали мы обычно все вместе за одним столиком в ресторане. И вот однажды ко мне подошел один из этих ультрасовременных молодых людей, предварительно пошептавшись с приятелями, подмигнув им. Снисходительно улыбаясь, видимо, решив смутить меня, пригласил на танец. «Русские не танцуют рок-эн-ролл? Им запрещено, или они не умеют? О! Вы очень отстали в модных танцах, живописи, вкусах...». Все это он говорил в самом начале, когда еще мог разговаривать. Подзадориваемая моими товарищами, я все убыстряла темп. Оркестр шел за мной (мы остались вдвоем на площадке между столиков, вероятно, люди поняли, что идет соревнование). Теперь уже я его вертела, дергала и трясла. Мне, тренированной, это было не очень трудно. В середине танца мой партнер побледнел, а к концу, по-моему, просто перестал соображать. По лицам моих друзей я поняла, что я выиграла соревнование. Мой кавалер молча подвел меня к моему столу, еле добрался до своего места и, выпив также без единого слова прохладительного, вышел из ресторана. Причем, как меня потом уверяли, шел он на согнутых коленах. По-видимому, ему действительно стало плохо. Я рассказала об этом не для посрамления юнца, по молодости лет еще плохо разбирающегося в жизни, людях, а для того, чтобы сказать, что этим новым пресловутым танцам обучиться не составляет большого труда, но вряд ли они принесут вам эстетическое удовольствие.

Меня как-то спросили, что такое грация? Врожденное ли это свойство? Можно ли воспитать «чувство грации»? Вопрос этот тесно связан с предметом нашего разговора. Мне думается, что грация бывает врожденной, но грациозность движений (я имею в виду не только танцевальные, но и те обыкновенные движения, которые человек проделывает в повседневной жизни) можно при желании и выработать. Опять же при желании. Предположим, у молодой, приятной наружности женщины — толстые ноги. Это изрядная неприятность, ибо женщина больше, чем мужчина, хочет быть эстетически привлекательной, а толщину ног не скроешь — женщины, как правило, не носят брюк, — и такая женщина ходит тяжело, как бы «пришлепывая» всей ступней, опускает ногу на пол с пятки. Если эта женщина хочет быть внешне милее, она должна выработать иную походку: ступать с носка, не раскачиваться при шаге из стороны в сторону, не везти подошвы по земле. Она станет грациозней от этого. Не надо слишком широко шагать, но и семенить тоже не следует. Нужно знать также, чтó ей можно надеть. Как бы ни требовала мода носить выходную обувь на каблуке «шпилькой», эта «шпилька» в данном случае не должна быть утрированной, потому что узкий каблук подчеркнет широкую щиколотку. Обувь дневную, ту, в которой люди ходят на работу, надо, опять же в этом случае, носить на среднем, довольно широком или суживающемся книзу каблуке, выше, чем так называемый спортивный. Это надо потому, что приподнятая над полом пятка все же делает ногу тоньше. Кроме того, в такой удобной обуви легче выработать более грациозную походку, о которой мы говорили выше. Женщина, девушка с некрасивыми по форме ногами, по-моему, не должна носить короткие, узкие юбки. Мне кажется, что ей больше подойдут юбки гладкие, необтянутые, может быть, плиссированные (если их носят в этом сезоне) из шерстяной материи зимой и широкие, легкие юбки, платья летом. Вы скажете, что юбки клешевые, «колоколом» подчеркнут «тяжелую», если можно так сказать, форму ног. Ну, все надо делать в меру, в том числе и ширину юбок. Надо найти то самое чудесное «чуть-чуть», наличие которого позволяют говорить о хорошем вкусе, о «чувстве грации». Оно действительно бывает врожденным, но и воспитывать его в себе следует обязательно: надо присматриваться к тому, как одеты люди. Ведь если женщина сама и не умеет одеться к лицу, она всегда безошибочно увидит, кто одет с хорошим вкусом (хотя бы по тем внимательным женским взглядам, какими обычно смотрят на элегантную женщину).

У нас последнее время женщины стали больше носить брюки, особенно молодежь. Мне лично это нравится, но лишь в том случае, если костюм или рабочий, или спортивный по форме, по стилю. Как-то по телевидению я видела хорошую модель рабочего костюма, очень удобного для работы в поле, на ферме, в мастерской. Те костюмы с брюками, что носят в городе или на курорте, на даче, должны, по-моему, быть выдержаны именно в спортивном стиле. Я уже не говорю о тех костюмах, которые действительно для спорта и предназначены. Зимой с брюками очень гармонируют куртки с капюшонами или без них, меховые, кожаные, нейлоновые под мех, суконные, отороченные мехом. Такой костюм украшает изящно сложенную девушку, он и скрывает некрасивую форму ног, если, конечно, брюки, не обуженные до уродства, как иной раз видишь на Западе. Думаю, что носить с брюками туфли на высоком каблуке нельзя. В таком виде женщина, мне кажется, выглядит несколько вульгарно. Не знаю, кажется ли это вам? Ведь на высоком каблуке человек двигается менее свободно — сохраняя равновесие, тело покачивается. Бывает, правда, и нарочитая, так называемая походка «бедрами». Полагаю, что эта манера дурная, особенно в брюках и особенно, если широкие бедра. К курортным брюкам, по моему мнению, не подходят кофточки с оборками, рюшками, кружевом; кофты могут быть любого цвета, но простого фасона или же открытыми, если брюки пляжные.

Почему я говорю здесь о костюме? Потому, что он в какой-то мере определяет грацию женщины. В самом деле, если женщина одела брючный костюм, она может ходить широким шагом, в этом случае — ступать с пятки, порывистость ее движений не будет нарочитой, она может резко, «по-мужски» пожать руку при встрече, жест может быть шире, проще. Она, в какой-то мере, может вести себя как бы в мужской манере (опять же «чуть-чуть», не утрируя). Мне думается, что так называемая женская кокетливость, жеманность, свойственная иной раз женщине, к этому облику не подходит.

Другое дело, если юная девушка-невеста одела вечернее платье, скажем, новогоднее, бальное. В большинстве случаев такое платье бывает легким, нарядным, не обязательно длинным, тогда соответственно она должна и двигаться. Иногда сознательно, иногда интуитивно ее движения становятся плавнее, пластичнее, — шаг не может быть размашистым, жест — резким.

Кстати, я вспомнила, как одна девочка-школьница, с родителями которой я дружу, сказала мне, надев в первый раз в жизни нарядное белое платье на выпускной вечер в школе, что ей хочется петь, танцевать, разговаривать красивыми словами, взять в руки пахучую ветку сирени, чтобы играла музыка, сделать что-нибудь очень приятное своим близким... Действительно, эта девочка-подросток, казавшаяся нам неуклюжим, угловатым «гадким утенком», вдруг на наших глазах преобразилась в прелестную, грациозную юную девушку. Вы скажете, что в ней проснулось желание быть красивой, появилась девичья грация, она стала взрослой. Это верно. Такова природа, и ощущения эти были, по-видимому, интуитивные, но тем больше может сделать человек, сознательно развивая эти чувства и в своих детях и в самом себе. Конечно, это не значит, что свою дочь или сына надо делать разряженными, всегда готовыми развлекаться куклами. Мне кажется, что вечера отдыха, посещения тех же молодежных кафе, ресторанов не должны быть частыми, не превращаться в обычное, ежедневное времяпрепровождение, особенно у молодежи. В какой-то мере это должно быть пусть маленьким, но событием. Не надо шить специальные наряды для этого, хотя на встречу Нового года или к ноябрьскому празднику каждый из нас, будучи в любом возрасте, стремится сделать новое платье, особенно если вы встречаете Новый год или праздник в общественном месте, но продумать какую-нибудь новую деталь к старому платью вполне возможно. Скажем — шарф, воротничок, бусы, цветок. Не заметили ли вы, друзья, что, когда вы надеваете новое платье или то, что вам нравится — вы знаете, что оно вам к лицу, — вы и ведете себя иначе. Ваша походка, манера себя держать становятся гораздо привлекательнее. По-моему, так и должно быть. Не подумайте, что я уговариваю вас быть неестественными, играть роль «красивого» человека. Нет, я просто хочу, чтобы вы, понимая, что такое красота человека, красота его души, тела, поведения, одежды, почувствовали себя красивыми, чтобы ощущение гармонии прекрасных качеств человека было бы вашим органическим свойством.

Я пишу эти строки и знаю, что редактор издательства, мужчина, обязательно скажет с укоризной, что слишком много внимания я уделяю женщине. Но, во-первых, я сама женщина, мне о ней проще писать, а во-вторых, мужчине гораздо легче живется на этом свете (я имею в виду моду): один темный, выходной, по возможности хорошо сшитый костюм и... он красив. На любом вечере, в театре, на балу. Что же касается грации... Думаю, что это понятие к мужчине вряд ли применимо. Можно говорить о мужской красоте, о красивой фигуре, о хорошо развитой мускулатуре, правда, порой ее не увидишь в гражданском костюме (особенно если он плохо сшит). Пожалуй, аналогичным женской грации к мужчине будет применителен термин «элегантность», а значит, опять же, умение носить костюм, скрыть свои физические недостатки, если таковые имеются. Часто у мужчин, даже юношей, занимающихся работой за столом, много пишущих, наблюдается сутулость, одно плечо, обычно правое, бывает ниже. Такой же недостаток существует и у тех, кто часто тяжелую ношу носит в правой руке. Конечно, можно умело сшитым костюмом эти дефекты в какой-то мере скрыть, но надо обязательно исправлять недостатки, приобретенные и приобретаемые профессией, физическими упражнениями, гимнастикой. Причем с возрастом отнюдь не прекращать занятия физкультурой, даже если нет подобных недостатков. Если же состояние здоровья не позволяет нести полную нагрузку, следует найти для себя более подходящий, облегченный комплекс движений, но выполнять их непременно каждый день. Опять говорю об этом, так сказать, с личных позиций: человек хорошо физически развитый значительно легче и скорее схватывает любой танец. Его движения всегда красивее, гармоничнее, жест пластичней, шире. Что значит шире? Вы заметили, наверное, что, когда человек не свободен в своих движениях, скован, он всегда держит локти прижатыми к телу; открывая дверь перед женщиной, жест его так короток, что он сам застревает в двери, а если у него еще и изрядное брюшко, то его даме и вовсе не пройти. Зачастую он не решается пересечь зал посередине, жмется к стенке. Происходит это не только оттого, что он застенчив, но и из-за отсутствия культуры тела: оно не подчиняется ему, он не умеет им управлять, поэтому так нерешителен его владелец. Жест, конечно, не обязательно всегда должен быть широким, говорят: размах хорош при драке. Более того, размахивание руками не покажется вам приличным, особенно при разговоре на улице, за столом, в метро, но только сильным, энергичным жестом вы сможете помочь пожилой женщине подняться на высокую ступеньку автобуса. Широкий жест дозволен, когда вы на выставке художников покажете друзьям на картину, вам понравившуюся, висящую высоко на стене. Красиво, когда вы танцуете вальс в просторном зале и ваша левая рука широко открыта в сторону, правая же не цепляется за талию партнерши, а поддерживает ее на таком расстоянии, чтобы она могла повернуться вокруг себя, но чувствовать себя свободно. Это красиво. А ведь нам с вами очень хочется, чтобы в человеке, его поведении, моральном облике, внешнем виде все было красиво — об этом часто и справедливо говорят наши современники, деятели культуры, искусства, наши философы, теоретики марксистско-ленинской эстетики. Эстетика всегда являлась средством борьбы за счастье, свободу человека, указывала пути развития мысли, бытия человека будущего, и если говорить о человеке нашего будущего, о том, кто будет жить в новую, прекрасную эпоху уже близкого коммунизма, когда его творческий труд будет не средством для удовлетворения потребностей, а явится его непременной потребностью, труд, в котором человек будет черпать великую радость, удовлетворение, высокое развитие, причем развитие всестороннее, — этот человек должен быть гармоничен и прекрасен. И сейчас, приближая это желанное время, воспитывая в себе и эстетические нормативы — любовь к прекрасному, умение видеть это прекрасное, хороший современный вкус, умение мечтать и осуществлять свои мечтания, — пусть не забудет он, что и умение танцевать входит в понятие о красоте человека.