Вход   Регистрация   Забыли пароль?
НЕИЗВЕСТНАЯ
ЖЕНСКАЯ
БИБЛИОТЕКА


рекомендуем читать:


рекомендуем читать:


рекомендуем читать:


рекомендуем читать:


рекомендуем читать:


Назад
В городе моего детства

© Кононенко Елена 1973

Невыразимо прекрасной показалась мне Гатчина в первые зимние часы. Моя серебряная Гатчина, моя родина... Она всегда была серебряной — и в беспокойные белые ночи и дивной зимой. Этот густой древний гатчинский парк с его могучими деревьями, словно бы покрытыми белоснежными страусовыми перьями... С его таинственными озерами, каналами и кружевными чугунными мостиками... Эти волшебные старые березы, клены на моей милой Багговутовской улице, ныне улице Карла Маркса, где я провела первые годы своей жизни и где чудом уцелел деревянный домишко, расположенный недалеко от железной дороги, близ одного из двух гатчинских вокзалов, куда порой захаживал Александр Иванович Куприн посидеть и поговорить за чаркой с разными людьми.

Я пришла к этому домику, как к человеку. Поздоровалась с ним, долго стояла возле него, ревниво смотрела на девчонку в стеганой куртке на «молнии», что протопала куда-то через двор мимо заснеженного косматого куста сирени (ох, как много когда-то здесь было сирени!). Погладила широкий ствол заиндевелого дерева, которому, пожалуй, сейчас лет сто, попробовала первый ранний снежок, такой же вкусный, яблочный, арбузный, как в детстве... И ушла, ощутив в сердце чувство радости и печали. Печали, потому что — кто знает, — может быть, я уже никогда не увижу домик раннего детства. Да и снесут его, пожалуй, скоро: ведь сколько поднялось на моей улице отличных современных каменных зданий!..

...Невыразимо прекрасной показалась мне столь много пережившая за годы гражданской и Великой Отечественной войн, возрожденная, совершенно новая теперь уже Гатчина, ставшая городом интересных передовых предприятий, районным центром богатых совхозов, колхозов, сельскохозяйственных комбинатов, еще и потому, что я узнала о том, что это город страстных книголюбов, создавших за последние годы тысячи личных библиотек. И эти владельцы домашних библиотек отнюдь не только ученые, партийные работники, инженеры, учителя, врачи, а рабочие разных профессий. Я узнала, да не только узнала, а увидела, что гатчинцы осаждают книжные магазины и набрасываются на свежие книги так, словно привезли туда, положим, бананы...

Пришла в книжные магазины вначале словно бы покупатель, смотрела на охочих до книги гатчинцев, как завороженная. Люди не просто покупали книги, а сияли или хмурились, разговаривали с книгопродавцами, как друзья, спрашивали, спорили, благодарили...

Поселилась я не в гостинице, а в новом районе Гатчины, на Хохловом поле, в превосходном девичьем общежитии 31-го ГПТУ, и в первый же вечер приметила в разных уголках этого общежития несколько жадно читающих девушек. Отчаянно хотелось спросить, узнать, что они читают, но я сдержала себя, — зачем нарушать сейчас их сладостное уединение с книгой! И все же в одном из укромных уголков я не выдержала, спросила круглолицую девчонку: «Что ты читаешь?» Она вздрогнула, посмотрела на меня затуманенным взором, зарумянилась, пробормотала: «Госпожу Бовари», — захлопнула книжку и убежала.

...Ночью раздумывала о том, что видела днем. Почему моя серебряная Гатчина — город книголюбов? Да, конечно, говорила самой себе. Тут есть какие-то глубокие корни, ведь Гатчина-то испокон веков город писателей, художников, композиторов. Здесь, в бывшем Сиротском институте (ныне педагогическом техникуме), почти пять лет преподавал когда-то Ушинский. Именно в Гатчине он написал свои статьи, обогатившие русскую педагогику, «О народности в общественном воспитании» и «Три элемента школы». Здесь жил Куприн. Именно в Гатчине он сотворил свою повесть «Яма», рассказы «Гамбринус», «Морская волна». В раннем детстве я этого еще не знала. Я знала только, что он писатель и любит детей. Но одарял нас он не сказками, а сахарным мороженым. Шагает, бывало, прямо почему-то по середине булыжной мостовой, а мы, ребятишки Багговутовской, Елизаветинской улиц, бежим гурьбой за ним. «Сахарно моро-ожено!» — кричит старенький лысый мороженщик, с трудом передвигая деревянный ящик на колесах. И мы уже знаем, что сейчас будет: мороженщик остановит свой ящик, Куприн озорно подмигнет нам, и мы, как птенцы, раскроем свои жадные клювы. А Куприн спросит: «Тебе какого? А тебе какого? А тебе?» И старик извлекает из оловянных чанов длинным половником веселые, разноцветные, неповторимо вкусные шарики мороженого, накладывает на круглые вафли, прижимает большим темным заскорузлым пальцем. И мы наслаждаемся. Куприн любуется нами, а потом сам берет себе шарик и лакомится вместе с нами... И смешно чмокает и подмигивает, подмигивает нам. Съедено мороженое. Куприн шагает дальше по булыжной мостовой, а мы, как свита, шествуем за ним... Да простит мне читатель это маленькое отступление, оно невольно вырывается, когда пишешь о городе твоего детства. Да, так вот: здесь жил писатель Куприн, а в его доме бывали разные писатели — и Алексей Толстой и Грин... В Гатчине жил, творил и умер в тысяча девятьсот восьмом году художник Каразин, иллюстратор произведений Гоголя, Льва Толстого, Тургенева. Здесь жил талантливый художник-карикатурист Щербов, у которого часто бывал Куприн. Сюда любили приезжать Александр Блок, Валерий Брюсов. Земляком Гатчинцев был композитор Ипполитов-Иванов, гатчинская музыкальная школа носит его имя. Здесь во второй половине девятнадцатого века жил и творил глава могучей музыкальной кучки композитор Балакирев. Всех их манила поэтическая красота и тишина зеленой Гатчины, где соловьи пели прямо на улицах и был удивительно прозрачный воздух. Я выписала из огромной старинной книги, которую вынесли мне из книгохранилища молодые библиотекари (они несли ее бережно, словно древний хрупкий драгоценный сосуд), отрывок из письма Жан-Жаку Руссо от графа Орлова, которому в 1765 году Екатерина подарила мызу Гатчина и окрестные деревни: «...В Гатчине воздух здоров, вода удивительна, берега, окружающие чудные озера, образуют приятные променады...»

Бог ты мой, здесь, оказывается, в 1801 году на дворцовых литературных вечерах, что устраивала вдовствующая императрица Мария, разыгрывавшая роль покровительницы литературы, читал свои басни Крылов, свои баллады — Жуковский, сюда приезжал Карамзин. А в 1876 году в Гатчину каждые десять дней приезжал больной Некрасов на свидание со знаменитым медиком С. Боткиным, который обожал летом жить в живописной Гатчине. Некрасов останавливался в гатчинском «Трактире», что стоял на площади именно у того самого маленького вокзала, близ которого жила наша семья (меня тогда еще не было на свете).

Сменялись поколения гатчинцев. Хозяином города стал народ. Сейчас остались единицы людей, рожденных в дореволюционной Гатчине. Но, может быть, знакомство с историей города влияет на новых гатчинцев, которые сейчас живут, работают, и поэтому они такие книголюбы? А может быть, всегда и все гатчинцы были книголюбами? Все? Нет, конечно. Вспоминаю, к примеру, наш скромный книжный шкаф, который с трудом пополнял в дни получки отец, хоть и любил книги самозабвенно.

Так размышляла я в полночь в общежитии на Хохловом поле, прислушиваясь к хрустальному пению, что доносилось с нижнего этажа, где девичий хор готовился к праздникам.

А спустя несколько дней стало ясней, почему в Гатчине так любят читать и покупать книги. Во многом и потому, что это город энтузиастов — книгопродавцов, талантливых библиотекарей и учителей с огоньком.

Кого назвать, из них? Начну, пожалуй, с Марины Николаевны Шананиной, старшего продавца книг. Она сейчас работает в филиале центрального гатчинского книжного магазина № 6, где продажа подписных изданий и вообще книг. Мне рассказывали о ней так: «С Шананиной здороваются на улицах горожане разных возрастов и профессий», «Шананина проводит на работе и дни и вечера», «Шананина так любит свое дело, что готова полы мыть в магазине». И еще: «Если Шананина узнает, что появилась в Ленинграде на книжной базе какая-то интересная новинка, мчится туда, глаза готова выцарапать, чтобы захватить как можно больше экземпляров новой хорошей книги для народа». «А сколько ей лет?» «Сорок. Пятнадцать лет работает старшим продавцом».

И мне почему-то казалось, что я увижу могучую женщину большой физической силы, резких движений... Марина Николаевна оказалась худенькой, изящной, мягкой. С мерцающими глазами. Я вошла в ослепительно чистый крошечный магазин как покупатель, узнала Шананину по фотографии, которую мне показали, и стала возле прилавка с художественными открытками, альбомами... Марина Николаевна стояла за другим прилавком, потупив взор. Высокий мужчина близко наклонился к ней, что-то тихо, взволнованно говорил, она внимательно слушала, сдвинув брови, и мне показалось, что там происходит какой-то интимный разговор, вроде бы исповедь... До меня донесся полушепот мужчины:

...Такую книгу, Марина Николаевна, чтобы отвлекла от вина... чтоб слаще была водки...

«Знакомый, наверно», — подумала я. Может быть, о сыне говорит, которого тянет к питию, может быть, о себе или о товарище...

Подумаю, — тихо ответила Марина. Человек ушел, сердечно попрощавшись.

И тут же подошла седая женщина типа учительницы. Они назвали друг друга по имени и отчеству.

Помню, — сказала Марина. — Того географического, что вы любите, пока нет, но я помню. Как внучка? Пишет?

Молчит что-то, — вздохнула седая женщина.

Отчего же? Нехорошо получается... эгоистично. Может быть, вы...

И вновь подумалось, что эта седая женщина — знакомая Марины Николаевны. Но и тот долговязый мужчина и седая женщина оказались просто покупателями.

И вот мы познакомились. Шананина чуть порозовела. Она рассказала мне, что любовь к книгам зажег в ней ее отец Николай Иванович Шананин, большой знаток книг и работы с книгой. Сказала, что у нее три сына: двенадцатилетний Коля, десятилетний Андрюша и двухлетний Саша. Читать приходится по ночам: ведь надо же знать, что продаешь, хороша ли книга. И вообще серые произведения лучше бы вовсе не издавать!.. Смутилась, замолчала. Потом заговорила о том, что есть среди покупателей такие, которым она откладывает книжки, не может, не может иначе, знает их запросы, вкусы, необходимость иметь ту или иную книгу.

Понимаете, если я мастеру Рогозинскому из артели «Авангард», к примеру... Рогозинский любит о природе читать... Если я ему дам такую книгу, он ведь сразу на десять лет молодеет, и дело у него спорится... А вот Логунов, ветеринар из совхоза... Он любит литературу, жить без нее ему скучно... А вот когда придет человек и вижу я, ему книжка нужна «для гарнитура», по глазам вижу — для гарнитура... — Мерцающие глаза Марины остро блеснули.

Отраднейшее впечатление произвела на меня Валентина Константиновна Борохович, ровесница Марины, работающая в центральном книжном магазине восемнадцать лет. Была младшим книгопродавцом, средним, потом старшим. Заведует отделом по внемагазинной работе. Тоже женственная, мягкая. Добрые, застенчивые карие глаза. О себе рассказывает неохотно. Все-таки разговорились. Это по ее инициативе магазин стал составлять недорогие по цене библиотечки для ребенка, который посещает детский сад, для школьника первого класса, для школьника второго-третьего классов, для того, кого будут принимать в пионеры. И для подростков восьмого класса, для юношей и девушек десятого класса, которые изучают работы В. И. Ленина. Библиотечки охотно покупают. Родители благодарят. Конечно, комплектуя такие библиотечки, Валентина советуется с учителями. Ее лучшие помощники — учительницы начальных классов Галина Перелыгина, Любовь Разгуляева, Нина Сосова, Нина Кублицкая, историк четвертой средней школы, заслуженный педагог Нина Петровна Резвая.

Нина Петровна сама часто приходит в наш магазин, и я к ней хожу... Желаете посмотреть библиотечки? Вот для первоклассника. Вот Ушинский — «Рассказы о детях», вот Пермяк — «Пичугин мост», Барто — «Звездочки в лесу», Чарушин — «Никита и его друзья», Баруздин — «Рави и Шаши», Вангели — «Шапка Гугуцэ»... Надо ведь сызмала воспитывать уважение к другим национальностям, братские чувства... Вот Осеева — «Волшебное слово». Ну и другое... А вот эту библиотечку я скомплектовала для ребенка второго-третьего классов. Смотрите: Фадеев — «Метелица», Водопьянов — «Штурман Фрося», Воскресенская — «Рот фронт» и другие книги... Есть у меня комплект «Октябрята — смелые ребята». А вот это — видите?— «Библиотечка работ Ленина». Тут двадцать одна книжка, двадцать вторая — «Манифест Коммунистической партии». Тут школьники старшие получат и «Лев Толстой, как зеркало русской революции», и «Памяти Герцена», и «Как организовать соревнование?», «Великий почин» и «Критические заметки по национальному вопросу» — в общем, двадцать две книжки.

Очень хорошо.

Да, удобно людям. Не надо искать. И мы хорошо продаем именно то, что нужно для воспитания. Что же еще сказать вам? У нас все продавцы хорошо работают, двигают книгу... Книжные базары устраиваем. На улицах книжки продаем в хорошую погоду. В дни получки выезжаем на завод имени Рошаля в Мариенбург... В автоколонну тоже. В дни получки и аванса. Летом мы вместе с агитбригадами районного отдела культуры едем с книгами в совхозы, в колхозы, прямо на полевые станы. Я просто не знаю, что вам еще рассказать. Я сказала уже: у нас в магазине все трудятся с увлечением. И Фаина Судворг, которая техническую книгу продает, и Рая Осипова, которая двигает политическую книжку, и Лена Киреева — она торгует художественной литературой... Молодежь очень спрашивает научно-фантастические книжки, приключения, о войне и, конечно, поэзию. Стихи требуют привозить и в полевые станы. Двигаем и молодых поэтов, тех, которые хорошие стихи пишут... А не только известных или нашумевших — таких двигать не приходится, не хватает. Очень любят книги о жизни замечательных людей... Больно бывает, когда не хватает. Интересно у нас в Гатчине работают «народные магазины». Но вам о них лучше меня расскажет Раиса Даниловна, она заведует нашим центральным магазином...

Раиса Даниловна Афанасьева работает семнадцать лет. Ранее была старшим продавцом. Раисе Даниловне скоро будет пятьдесят. Моложавая, привлекательная... Летает по Гатчине, словно у нее не ноги, а крылья. А ноги-то, к слову сказать, у нее побаливают, о чем узнала я от других. С искрой в глазах рассказала мне Раиса Даниловна о «народных магазинах». Они открыты на общественных началах на заводе Кризо («Красный изобретатель») — там с интересом продает книжки в часы своего досуга инженер-конструктор Таисия Афанасьевна Малахова. В институте ядерной физики («Лияф») с огромным увлечением торгует книгами младший научный сотрудник Маргарита Егоровна Кравцова, молодой инженер Светлана Менашкова, старший лаборант Василий Конев. Созданы «народные магазины» на «Гатчинсельмаше», на «Буревестнике», на заводе «Дружная горка»...

Мне бы хотелось, Раиса Даниловна, побывать в одном из «народных магазинов»...

Сегодня у нас какой день? Четверг? Поехали в «Лияф». Там как раз по четвергам и по вторникам народный магазин работает... Там у них стеллаж на полторы тысячи книг. Поехали? Только это далеко...

И мы поехали. Это было интересно. Маргарита Егоровна, Светлана и Василий бойко торговали книгами. На полках стеллажа я видела произведения Шукшина, Василия Быкова, Солоухина, Симонова. Покупатели — научная молодежь, крупные ученые — ходили вдоль стеллажа и сами себе отбирали книжки. У иных были очень утомленные лица, какой-то отсутствующий взгляд, словно они явились с какой-то другой планеты. Постепенно на моих глазах эти лица становились земными. Физики стали улыбаться, шутить. Молодая прелестная инженер Светлана Менашкова разрывалась на части. Покупали много. Иных одолевало разочарование, по-видимому, в их домашних библиотеках уже были эти книжки.

Светочка! — умолял бледный худощавый молодой человек в очках. — Светочка! Физики хотят лирики. Что нового написал Евтушенко?

Пришел кто-то из почтенных докторов наук. О том, что это доктор наук, мне шепнула продавец книг — младший научный сотрудник Галина Стабникова.

Что бы вы хотели сегодня? — уважительно спросила Светлана.

Я сам не знаю, чего я сегодня хочу. Устал что-то, — грустно улыбнулся ученый.

У нас сегодня ничего такого нового нет, — вздохнула Светлана. — Впрочем, мы выцарапали несколько экземпляров вот этого... Это, правда, прелесть, но для детей... — Она развязала пачку и вытащила «Принц и нищий» в веселой цветной обложке. Доктор наук жадно схватил книгу. Его глаза заблестели.

О! — сказал он. — Это именно то, что мне сегодня нужно. А я-то думал: что мне нужно? Дайте, дайте мне «Принц и нищий»!

Он ушел очень довольный.

Светочка, — жалобно канючил молодой физик. — Если у вас нет стихотворных новинок, продайте мне тоже «Принца»...

Нет, это вы не получите. Вы меня измучили с Ван-Гогом, а теперь мучаете с Евтушенко. Знаете что, купите сборничек «Молодые голоса» — это наших ленинградских поэтов... Послушайте-ка:

Если сам писать не можешь,

Дай покой и мне и Музе

И ступай на перекресток

Подыщи себе жену.

Вы гениальный книготорговец, Света! Давайте мне «Молодые голоса».

...Мы вынырнули с Раисой Даниловной Афанасьевой из леса и помчались с окраины в центр Гатчины.

Я не рассказала еще вам о «Клубе друзей книги», который собирается в городской библиотеке имени Куприна. Вы ведь видели, какую богатую красивую библиотеку построила Гатчина на улице Володарского вместо той маленькой деревянной, что была раньше. Ее открыли 22 апреля 1973 года. Это наша гордость. Вот бы построить и Дом книги... Вы видели, в какой тесноте мы работаем — повернуться негде. Ну, так вот в новой библиотеке собирается «Клуб друзей книги». Приходят продавцы книг, библиотекари, книголюбы и просто покупатели. Нина Михайловна Сафонова, директор библиотеки, идет навстречу. Нина Михайловна — человек боевой, бывшая фронтовичка, была на фронте под Москвой, войну закончила в Польше... И все библиотекари у нее молодые, живые, неутомимые. На собраниях клуба кто-то делает доклад о новинках литературы. Галина Стабникова из народного магазина «Лияфа», с которой вы познакомились, делала доклад о создании самых древних библиотек. Маргарита Кравцова была в Польше и Германии, выступила с интересным сообщением «ГДР и Польша глазами гатчинцев», рассказала нам и о том, как там торгуют книгами. Хотим устроить праздник книги, пригласить поэтов, писателей...

А кто председатель клуба?

Юрий Владимирович... Редактор гатчинского радиовещания. По радио рассказываем о книгах. Очень интересно выступал Иосиф Давидович Маев, бывший заведующий нашим центральным книжным магазином. Я его ученица. Мы все его ученицы. Неукротимый книголюб и организатор... Старик, но из тех стариков, сердце которых на пенсию, как говорится, не уходит. Жить, не работая, не может, пошел заведовать крошечным магазинчиком канцелярских принадлежностей. Самобытный...

Где бы я ни была в Гатчине — в горкоме партии, в книжных магазинах, в «Гатчинской правде», в библиотеке, — везде я слышала эту фамилию: Маев. Он вырастил плеяду молодых книгопродавцов и сотни книголюбов — владельцев домашних библиотек.

Конечно, я разыскала этот писчебумажный магазинчик и увидела, что и там продаются книжки, особенно детские. Я даже купила там на память чудесно изданную «Принцессу на горошине» Андерсена.

А где же товарищ Маев?

Товарищ Маев сидел в комнате, примыкающей к магазину, окруженный пачками книг, альбомов, канцелярских принадлежностей. Тут его стол. Тут на подоконнике в термосе его диетическая еда. Седой, грузный старик с удивительно живыми молодыми глазами. Какой-то одержимый страстью к книгам. Честное слово, когда он говорит о распространении книг, его глаза высекают искры. Когда говорит о нескольких тысячах гатчинцев, собравших уже богатые, умные библиотеки, глаза излучают сияние. Когда говорит: «Тесно, тесно книге в Гатчине — вы же были, вы же видели, это же черт знает что, сколько лет добивался, выступал, писал в газете — ни с места» — и подпрыгивает от гнева на стуле. «Ах, вы родились в Гатчине, так что же вы молчите, действуйте, действуйте!» Кажется, он готов поколотить меня. Откуда такой взялся? Оказывается, бывший фронтовик. Старшина понтонеров. Один из тех, кто в сорок первом году отвоевал «Невский пятачок».

Что?! Вы не знаете, что такое «Невский пятачок»? Ах, знаете? Еще бы! Гитлеровцы били по нашему пятачку из орудий, бомбили, минами перепахивали, но ничего сделать не могли. Ах, я вижу, вы смутно знаете, что такое «Невский пятачок». Поезжайте в Музей боевой славы, что в Доме культуры Невской Дубровки, и посмотрите на землю, взятую с нашего пятачка, которая хранится в ящике. Вы себе представляете или не представляете: в квадратном метре земли — десять килограммов металла, пули, гильзы от снарядов, мина, граната, сотни осколков. Я вам говорю — поезжайте!..

В «кабинет» Маева входит мальчонка.

Дед! Меня прислала мама, такая хорошая погода, пойдем погуляем.

Хорошая погода! Ха-ха, удивил меня. Хорошая погода, так ты иди и гуляй. И твоя мамочка пусть гуляет. Хорошая погода!.. Не видал я хорошей погоды.

Мальчонка, потерпевший фиаско, удаляется.

Маев любовно смотрит ему вслед.

Хорошая погода! Знаем мы эти штучки. Хотят меня вытащить... Как будто у меня нет дела...

Мальчонка возвращается:

Да, а ты кушал?

Иди, иди, внук...

У Маева — орден Отечественной войны, медали, особым указом отмечен за работу в книготорговом деле, за продвижение книги в народную гущу.

Что я? Мои ученицы получили памятный знак «Книга — народу». Вот это меня радует... Больше мне нечего вам сказать. Если бы было у меня две жизни, я бы и вторую посвятил книге. Вот так. До свидания. Маев уже стар. Ах, какая неприятность все же — старость, а? Спасибо, что зашли.

Я крепко жму руку старому книгопродавцу. Ухожу. Он окликает меня с лукавинкой:

Послушайте, а вы видели — мы кое-что продаем и из книг. У нас кое-что бывает настоящее. Без этого я бы не сумел... Но пусть работает молодежь. Для того боролись.

...Из моей удивительной Гатчины я уехала с волнением. Нет, я еще приеду в Гатчину! Непременно. В белые ночи...

1973

© Кононенко Елена 1973
Оставьте свой отзыв
Имя
Сообщение
Введите текст с картинки

рекомендуем читать:


рекомендуем читать:


рекомендуем читать:


рекомендуем читать:




Благотворительная организация «СИЯНИЕ НАДЕЖДЫ»
© Неизвестная Женская Библиотека, 2010-2024 г.
Библиотека предназначена для чтения текста on-line, при любом копировании ссылка на сайт обязательна

info@avtorsha.com